Тело Ленина разместили вместе с необходимой аппаратурой в одном из залов старинного особняка. В этом же здании жили сотрудники лаборатории профессора Збарского, их семьи и охрана. Внутри здание бдительно охраняли кремлёвские чекисты, прибывшие с телом, а снаружи вахту круглосуточно несли местные работники НКВД, не посвящённые в тайну «объекта». Вместе с телом в Тюмень прибыло специальное воинское подразделение из охраны Кремля для несения почётного караула у тела Ленина. Как только объект занял своё новое место, тут же около тела выставили пост номер один. И в период всего пребывания «совершенно секретного объекта» в Тюмени караул у тела сменялся так же, как на посту у Мавзолея. Для соблюдения полной секретности в Москве внешне всё оставалось по-прежнему: охрана заступала на посту мавзолея и сменялась, чтобы никто ничего не заподозрил.

В 1944 году в Тюмень прибыла специальная правительственная комиссия — оценить работу спецлаборатории и состояние тела Ленина. Война шла к концу, и Сталин хотел знать: скоро ли можно привезти тело обратно и положить в пустующем Мавзолее? Профессор Збарский и его сотрудники день и ночь работали, чтобы сохранить мумию. Охрана тоже не смыкала глаз. Что Мавзолей в Москве пуст, так никто и не узнал. Правительственная комиссия дала высокую оценку результатам труда профессора и его сотрудников, а также отметила работу чекистов по обеспечению государственной тайны «совершенно секретного объекта». Особо отмечалось, что облик вождя не изменился, а это считалось крайне важным.

Вскоре лично от товарища Сталина поступило распоряжение вернуть «совершенно секретный объект» в столицу. В Тюмени мумия пробыла с лета 1941 года до весны 1945-го. Возвращение также проходило в обстановке строжайшей секретности. Вскоре тело заняло своё обычное место в саркофаге Мавзолея, и правительство разрешило открыть к нему доступ. Эпопея с эвакуацией завершилась.

Москва. Октябрь 1941-го…

В последней четверти XX века советская власть и партийное руководство пришли к выводу, что завесу тайны можно частично приоткрыть. Тем более что в народе помнили и рассказы об этом передавались из поколения в поколение: впечатление от позорного поведения руководства всех уровней и рангов осталось у граждан очень сильное. Единственным, кто сумел не уронить, а упрочить свой авторитет, оказался Иосиф Сталин — он остался в городе, категорически отказавшись от эвакуации.

Началом событий послужил приказ, отданный главным квартирмейстером немецкой армии десятого октября 1941 года. В нём детально расписали места расквартирования немецко-фашистских войск в Москве.

Являвшаяся основным источником официальной информации в стране «Правда» — печатный орган и рупор ЦК ВКП(б) — этот приказ немецкого командования, в отличие от других немецких документов, не перепечатывала. О нём не сообщалось в сводках Совинформбюро по радио и не давалось никаких сообщений в других периодических изданиях. Тем не менее в течение суток этот приказ стал известен всему населению Москвы и пригородов.

Немцы специально напечатали этот приказ на листовках и разбросали его с самолётов. Листовки могли принести в город возвращавшиеся со строительства оборонительных сооружений жители столицы и её пригородов: преимущественно это были женщины. Источником информации могли послужить бойцы и командиры Красной армии, приезжавшие в город с проходившего в непосредственной близости от столицы фронта. Войсковая разведка наверняка доставила этот документ в расположение наших частей. В городе слух о приказе немцев распространился с фантастической быстротой, как любая дурная весть.

13 октября немецкие части прорвались в Подмосковье и полностью оккупировали семнадцать районов Московской области. Десять районов были оккупированы частично. Полки Красной армии, с кровью отдавая каждый населённый пункт и километр шоссе, продолжали отходить, несмотря на все строжайшие приказы Ставки держаться до последнего!

Масла в огонь подлило решение Государственного комитета обороны от 14 октября 1941 года: ускорить массовую эвакуацию предприятий и учреждений, а также населения Москвы и Московской области, не занятого на производстве оборонного значения. Предполагалась эвакуация в глубокий тыл. 15 октября Госкомитет обороны принял специальное постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». В нём предписывалось в срочном порядке, «сегодня же», эвакуировать из Москвы в Куйбышев целый ряд учреждений, и в том числе Народный комиссариат обороны и Военно-морского флота.

Об этом тоже стало скоро известно жителям столицы. Правительство предполагало осуществить эвакуацию в строгом порядке, однако город быстро охватила паника, распространялись нелепые и неправдоподобные слухи; некоторые из них имели под собой реальную основу. Говорили, что в город на отдельных направлениях уже прорвались немецкие мотоциклисты с пулемётами. Действительно, в районе Химок такое отмечалось, но немецкую разведку уничтожили вовремя подоспевшие сотрудники милиции. Говорили также, что всё правительство бежало, войска отвели и город остался беззащитным, — немцы войдут на улицы столицы с часу на час!

Паника породила неразбериху, мародёрство, резкий всплеск бандитизма, грабежей, хищений, особенно со стороны руководящих советских, партийных и хозяйственных работников. По данным военной комендатуры города Москвы, причём эти данные остаются далеко не полными, из 4389 предприятий и учреждений столицы в эти дни сбежали около восьмисот (!) ответственных и руководящих работников. При этом ими было похищено более полутора миллионов рублей (по ценам того времени весьма впечатляющая сумма), угнано белее сотни единиц легкового и грузового транспорта. В тот период различных транспортных средств насчитывалось в столице в тысячи раз меньше, чем в начале XXI века. Учитывая, что многие автомобили реквизировались на нужды фронта, число угнанных машин огромно. Разбазарили денег и материальных ценностей на сумму более миллиона рублей. Этого хватило бы на сборку нескольких танков.

Бежали и большевистские функционеры. 18 октября в подземном тоннеле-переходе к перронам Курского вокзала жители нашли тринадцать ящиков с чистыми бланками и заполненными партийными билетами ВКП(б), секретными пакетами и другими материалами Московского городского комитета партии.

Толпы начали стихийно громить продовольственные магазины, рынки, самовольно занимать квартиры эвакуированных, расхищать вещи и ценности со складов и предприятий. На улицах устраивались самосуды. Дабы прекратить это, московская милиция получила приказ расстреливать мародёров и грабителей на месте. Во многом именно благодаря усилиям Московского уголовного розыска порядок в городе быстро удалось восстановить.

Чекисты в наведении порядка в городе участия не принимали; передними стояли иные важные цели и задачи. Органы госбезопасности в срочном порядке готовились к наихудшему варианту развития событий. НКВД не исключал сдачу города противнику и проводил ряд специальных мероприятий.

Согласно секретным планам, в городе и не занятых противником районах УНКВД по Москве и Московской области в первых числах октября 1941 года в спешном порядке перевело на нелегальное положение около восьмисот человек. Среди этих людей значительную часть составляли члены партии и комсомольцы, привлечённые для этой нелёгкой деятельности и не обладавшие должными познаниями в области оперативной и разведывательно-диверсионной работы. Однако другого выхода у НКВД не было. Даже в кошмарном сне никто не мог увидеть, что за три месяца войны немцы дойдут до Москвы!